О судьбах, о выборе, о моралиКинокартина Нюрнбергский процесс — это страница истории, ужасной истории о том, как были жестоко истреблены миллионы людей, о том, как сотни, тысячи и сотни тысяч людей знали или догадывались о том ужасе, который происходит, и молчали, бездействовали, а некоторые и принимали активное участие в этих злодеяниях мирового масштаба.
На самом деле, фильм далеко не о том, как судят кучку фашистских судей и других представителей власти, фильм о судьбах, о выборе, о морали и справедливости, о том, как понятие справедливости зачастую расходятся с политикой и политической выгодой страны или нескольких государств.
С одной стороны, выслушивая искусные речи защиты, в данном процессе, можно удостовериться в невиновности Эрнста Яннинга, удостовериться в чистоте его помыслов или хотя бы в том, что вменяемые ему обвинения значительно превышают его реальную вину. В какой-то момент просмотра, я сама уже почти начала верить в его невиновность, ведь если виноват он, то виноват и весь немецкий народ, что, естественно, не может быть правдой, что противоречит любым представлениям о мироустройстве. Я всегда была убеждена в том, что в той ужасной войне, виновата лишь кучка экстремистов, ведь как можно простых людей, которые, безусловно, боялись, обвинять в их бездействии. Я и до сих пор сомневаюсь и не могу принять твердого решения по этому поводу, поскольку я ставлю себя на их место и не понимаю, как поступила бы я: по совести, или бы всеми силами попыталась бы сберечь свою жизнь и жизнь своих близких, а, зачастую, именно такой выбор и был поставлен перед немецкими гражданами.
С другой стороны, нужно понимать, что обвиняемые в Нюрнбергском процессе — это не простые люди, это верхушка правительства третьего рейха, это люди, которые писали закон и претворяли его в жизнь, от их слова или от их подписи зависели реальные жизни реальных людей. У них не было в руках ружей, они не поворачивали кран со смертоносным ядом, но они истребляли пером. И правильно сказал Эрнст Яннинг о том, что они не могли не знать, они не могли не видеть того, что творят. Да, возможно они не знали о масштабах, возможно, они не знали об истреблении миллионов, но они знали о десятках, о сотнях, а может быть и о тысячах, что уже не умоляет их вины.
Перед судьей стоял непростой выбор: поступить справедливо или поступить «правильно» в сложившей экономическо-политической остановке, но он понимал, что как раз в деле Фельденштайна и была допущена эта ошибка, когда представление о политической выгоде и представление о правильности решения в конкретной ситуации затмили представление о справедливости и об истине. Суд — это не политическая машина, и он не должен превратиться в инструмент политической борьбы и пропаганды, и, как мне кажется, именно за это и были осуждены Эрнст Яннинг, Эмиль Хан, Фридрих Хофштеттер, Вернер Лампе, за то, что поддались тому злу, что творили Гитлер и его приспешники, не отказались участвовать во всем этом безобразии, за то, что по их вине погиб хоть один невинный человек.
После просмотра фильма передо мной до сих пор стоит дилемма правильного приговора для всех этих людей, но теперь я уже не смогу смотреть на эту войну однобоко, и не смогу однозначно винить или оправдывать немецких карателей.