Погода была прекрасная, принцесса была ужаснаяПовесть Марины и Сергея Дяченко «Ритуал», прочитана далёкие восемь лет назад, но настолько запала в душу необычностью трактовки банальнейшей истории древнего ящера и «прекрасной» принцессы, что пройти мимо экранизации по мотивам было невозможно.
По здравому размышлению, идти в кинотеатр на русское фэнтези посчитала ниже своего достоинства, а вот если душа попросит мифологичной сказки с доставкой на дом — самое то.
Должно быть, сейчас люди не верят в драконов точно так же, как в идеальное совпадение литературного произведения с его экранизацией. Более того, бывает и так, что режиссёрская трактовка местами лучше книжного сюжета. Осмелюсь заявить, что воплощение повести «Ритуал» Дяченко в дебютном фильме Индара Джендубаева «Он — дракон» как раз из этого робкого десятка. Оговорки, конечно же, есть (куда же без них?), но при верном настроении зрителя они вполне простительны.
Во времена повсеместного импортозамещения и радости на тему «Крым наш» красивую сказку про любовь необходимо было максимально русифицировать. Отсюда берут свои корни и прекрасные народные костюмы (браво Марте Орловой), и берестяные игрушки, и чудесное превращение принцессы Юты в княжну Мирославу… Нельзя умолчать так же о том, что имя внука драконоборца — Игорь так же не случайно, ведь оно происходит от русского Георгий (да-да, вы верно вспомнили того самого Победоносца, который убивает Змея копьём и топчет его конем). Имя дракона, Арман, намеренно оставлено неизменным, как признак иномирности героя Матвея Лыкова, отличительная черта, отделяющая дракона от людей.
А, между тем, поддержание русского духа невозможно без возрождения русского мифа. Поэтому то, как и почему праздник шляпок вдруг стал страшным венчальным обрядом разберём отдельно.
Для начала не знающим — расскажу, знающим же — освежу в памяти, что зооморфная форма бога смерти чаще всего змея. Так или иначе все присмыкающиеся и земноводные (лягушки, ящерицы, черепахи, крокодилы, драконы — нужное подчеркнуть) имеют отношение к Нижнему миру, потустороннему миру смерти.
В то время как в Древней Руси существовал обряд поклонения болотному змею по имени Кощный (правильно, вспоминаем Кощея — русскую версию дядюшки Аида и ему подобных). Приносимых ему в жертву дев топили в реке или болоте — таким образом девушку «выдавали замуж за божество», что считалось большой честью. При таком бекграунде становится понятен смысл грустных венчальных причитаний «Драконьей песни». Произошедшее во время обряда как бы говорит зрителю, что с древними преданиям шутки плохи — люди не зря столько столетий в них верили. И здесь вопрос лишь в том, по какому такому праву первой под венец пошла младшая дочь князя Мирослава (Мария Пезжаева) при незамужней старшей сестре Ярославе? Непорядок. Но мы обещали прощать мелочи, так что спишем на сказочность.
Раз уж мы затронули тему музыкального оформления фильма, замечу, что использованные композиции очень лёгкие, воздушные, нет и намёка на драконью брутальность. Недостаток «стали» мог бы восполнить написанный специально для фильма «Обряд» группы «Мельница», однако генеральный продюсер Тимур Бекмамбетов песню не одобрил.
Отдельных слов стоит красивая картинка магического превращения Армана в дракона: огонь по венам — это сильно. Во многом за счёт этого такими милыми и трогательными кажутся уговоры Миры, когда девушка пытается его лечить: «Пожалуйста, чур не загораться, ладно? Вот так… хороший дракон. Можешь, когда хочешь». Со спецэффектами на этом, пожалуй, все, хотя красивых картинок в фильме предостаточно.
Из различий книги и экранизации отмечу, что в «Он — дракон» слабо проявлен один из основополагающих мотивов произведения Дяченко, а именно внутренняя и внешняя трансформация героев. Красной нитью по всей повести идут упоминания о некрасивости принцессы Юты, только в конце в глазах любящего дракона она станет прекрасной. То же самое относительно Армана: принцессе он долгое время видится злым, старым чудовищем (и действительно, ящер у Дяченко не в пример старше, мудрее Армана в исполнении Лыкова).
Герои сами признаются, что многое для них впервые. Отсюда и примитивность диалогов, и замечания вроде:
- Ты такая красивая, Мира…
- Ты что смотришь? Не смотри!
- Почему?
- Ты что не понимаешь?
- Нет. Я же смотрю на птиц, на рыб… почему на тебя нельзя?
Когда не знаешь, как это — «жить по-человечески» до этики и морали ли тут?
И, конечно же, никакого растянуто-эпического боя с применением всех способов из фолианта «How to kill the Dragon», но зато более определённый чем в повести «Ритуал» конец. Справедливо и по делу. Русский эпос он добрый.
8 из 10