Как можно так позорить Родину?! (Л. В.)
«Так-то она мои фильмы не любит. Муть какую-то снимаешь, говорит» (В. Сигарев о своей матери).
Говоря о «Стране ОЗ», можно много спорить о том, ориентировался ли Сигарев на успех в кинофильской среде, где еще со времен Балабанова любят чернуху, продолжал ли традиции поколения наших режиссеров восьмидесятых-девяностых или просто делал гиперреализм из большой и светлой любви к искусству. Правда заключается в том, что ответить на этот вопрос может лишь он сам, да и то не факт, что искренне. Поэтому имеет смысл отвлечься от туманных рассуждений на тему «зачем?..» и взамен разобрать фильм как самостоятельное художественное произведение, хотя в случае Сигарева никогда не удается полностью абстрагироваться от контекста.
В первую очередь надо сказать, что ожидающим новогодней комедии лучше ограничиться просмотром трейлера, ибо всё смешное — разумеется, смешное в клишейном понимании слова «комедия» — скомпилировано в этом двухминутном ролике. Остальные полтора часа рекомендуются только тем, кто умеет видеть смешное между строк (это если всё-таки хочется комедии), либо ценителям кондового реализма, уходящего корнями даже не в «новую волну», а куда-то в работы Пьера Шеналя и Жана Виго. Только перед этим стоит задаться вопросом: а точно ли вам хочется увидеть на большом экране то, что можно бесплатно увидеть у себя из окна, а то и в зеркале?
Те, кому по душе фирменная сигаревская «муть» (коль скоро я цитирую маму режиссера, хочется надеяться, что он не будет в обиде), а также его личная Джульетта Мазина-Троянова, разочарования не испытают. Яна, как всегда, великолепно вживается в роль (как тут не вспомнить «Дорогу»?), да и прочие актеры на кураже выдают нечто нетипичное для российского кино: вдохновенную игру, а не механическое воспроизведение заученных кусков сценария. Редкий фильм может похвастаться столь яркими персонажами второго плана и четко выстроенными диалогами. Если уж хочешь быть реалистом — будь им до конца, имея в виду, что в жизни люди редко говорят сложносочиненными предложениями, зато часто матерятся и употребляют «чё» вместо красивого книжного «что». А еще едят пельмени руками, вытирая последние о семейники не первой свежести. Правда, тот факт, что эти номера откалывают звезды уровня Чуриковой, а в киоске сидит меланхоличный писатель Ильенков, добавляют картине куда больше сюра, чем, скажем, корабль-мираж, неожиданно выплывающий из-за типовых многоэтажек. Как раз эта игра на контрастах, наверное, и позволяет отнести кино к жанру «все-таки комедии». И хотя Сигарев в интервью много говорил о Гоголе, открещиваясь от слова «фельетон», его детище скорее заставляет вспомнить грустноватый юмор Чехова, которого в свое время тоже обвиняли в «потоке сознания», позже ставшем фишкой постмодернистов, и отсутствии финальной морали. Стоит вспомнить его слова, посвященные искусству постановки пьес:
«… они больше едят, пьют, волочатся, говорят глупости. И вот надо, чтобы это было видно на сцене. Надо создать такую пьесу, где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт, но не потому, что так нужно автору, а потому, что так происходит в действительной жизни».
- вспомнить, а потом окинуть взором театральное прошлое Сигарева и поразмышлять на тему цикличности истории искусства. А мораль… Когда-то было модно писать сказки и басни, присовокупляя в конце недвусмысленно очерченный урок, который надлежит извлечь из данного опуса. Теперь всё гораздо сложнее — мораль, если в ней есть необходимость, каждый извлекает сам, и если она хороша, то так ли важно, гнался ли автор за сиюминутной славой или обличал пошлость своего века?