Борьба за право просто бытьЕсли, как сказано где-то, вся жизнь — борьба за место под солнцем, за право (от себя добавлю) в истории остаться, то жизнь в Пустошах — это жестокая борьба за право просто быть, существовать. Ценность человеческой жизни тут нивелируется до безропотного самопожертвования во имя общего дела. Всё-таки обмазанные побелкой поджарые воины, прыскающие себе на зубы из аэрозольного баллончика позолоту, т.е. посереброту, уходят не со словами 'За Сталина!', а с возгласом 'Запомните меня!' Просьба, конечно, для проформы, втуне пропадает. Никто тут никого не запоминает. Жизнь перемолотит любого, перешагнёт и дальше своим чередом продолжится. Удивляет вот что: животная прыть всех и каждого. Рацион питания, пейзажи, равно как остальные условия в виде какого-то культурного досуга здесь явно не блещут изысками. При этом мы не наблюдаем рефлексирующих персонажей, мучающихся какими-то экзистенциальными вопросами бытия. Для всех, за исключением, может быть, седовласого историка, помощника Дементуса, всё предельно просто. 'Во многих знаниях — многие печали'. (Екклесиаст)
Довольно странно слышать от некоторых соратников-синефилов упрёк картине в недостаточном экшене. Джордж Миллер, при всём, опять-таки, нестандартно расширенном хронометраже, сопли не жуёт, а сразу, без раскачки, бросает в гущу активных событий. Мы ведь даже не видим, как это обыкновенно бывает, размеренное житьё-бытьё девчушки в родном оазисе для затравки: тут сразу рейдеры, погоня, смерть и рабство. И далее запущенный однажды маховик, с коронными пертурбациями бензовоза, катавасией в карьере Свинцовой фермы, где подобие Контр-Страйка со снайперской винтовкой, и пр., крутится нон-стоп. Ведь даже изувеченная, бредущая по пустыне Фуриоса, когда её подбирает, так понимаю, Безумный Макс (камео Макса), очнувшись, в пещере земляной, где старуха снимает с трупных конечностей червей в пищу, не проводит там для заживления и минуты по фильму. Двигаться, двигаться.
Тейлор-Джой — добротный выбор. Актриса самобытно выделяется своей отстранённой физиономией. Это очень помогает верить её индифферентному восприятию невзгод, притуплённым (ну, хорошо, тщательно скрываемым, так будем говорить) вследствие жизни во всей этой агрессивной среде чувствам. Скрываемым, потому что слабину эмоциональную кое-где, ну, скажем в эпизоде разговора тет-а-тет с шофёром бензовоза Джеком по душам, героиня выдаёт, доверяется ему, так сказать, эксклюзивно. А дальше — снова самоконтроль. Юная леди, сыгравшая Фуриосу в детстве, явно будет обделена вниманием. Хотя бы потому, что на её перформанс (с таким-то не по-детски глубоким взглядом) накладывается множество событий уже без её участия, а запоминается, как известно, последнее. Так отмечу её в своём отзыве. Алила Браун. Отмечено. Вообще интересно Миллер решает задачу возрастного перехода. Обычно нам сообщают в титрах, что вот-де прошло столько-то лет. Тут мы видим, как парик девочки, ускользнувшей с помощью него от Риктуса Эректуса, остаётся в его руках, а потом падает с обрыва, зацепляется за сук, и в ускоренной перемотке времени сук разрастается и зеленеет. С париком. Вот тебе и года минувшие. Вот тебе, кстати, и вкрапление некой лирики в зубодробиловку эту.
Определённо Хемсворту этот загримированный крючковатый нос очень идёт. Пусть так и ходит. Герой его, конечно, довольно юмористический, гротескный. Чем-то он напоминает персонажей Милляра в советских сказках. И эта особенность, кажется, призвана снизить гнетущее от всех этих зверств воздействие на зрителя. Всё-таки широкий прокат как-никак, кино для масс, развлекательное. Ну хотя бы вспомнить, как Дементус кровожадно приказывает истязать двух бедолаг продолжительное время. И уже под конец этих самых истязаний сидит на капоте и аж трясётся весь от ужаса своего деяния. Et nihil humanum est, мол, говорит нам Миллер. Миллер, Милляр… Что-то по Фрейду. Ведь надо страх, во-первых, подданным внушать, авторитет, потому перегибы.
Да, это старое доброе ультранасилие. Важно, что перед нами не пафосный, что приятно, боевик. Нет этой надоедливой торжественности. Когда из тебя что-то выжимают откровенно. Ребята просто делают свою повседневную работу: сражаются за ресурсы, без всякого фанфаронства (исключая Дементуса, понятно). Нет этой набившей оскомину циммеровщины. Тут, по-моему, вообще музыки-то особой не слышно, либо она неназойливая. Будто удары тараном глухие ритм отбивают лишь временами. Попробуй ещё сделай зрелищный экшен, не сдобрив его мощными музыкальными партиями. И эта скупость подачи, подачи по существу, приближает нас к реализму. Насколько это возможно в фантастическом кино. Т. е. Миллер сознательно и по уму пожертвовал этими 'дешёвыми', блезирными приёмами, за которые я не люблю массу кассовых блокбастерных муви. А этому, проваливающемуся (м-да) в прокате:
8 из 10
