Дом скрипит по ночам. Он живет по законам своим.
Домовой вечерами кошачьи мурлычет на печке...
Приходящий сюда - благодатным покоем отмечен,
Непривычной любовью, у прошлого взятой взаймы.
(с) Лорелина
Странный период жизни - детство. Под кроватью прячется монстр, призрак затаился в шкафу. Еще нет умения не верить в сказки. Оно, как правило, приходит вследствие длинной череды разочарований. В этом мире нет и никогда не было чудес. Да, мы научились это понимать. Но хотим ли мы в это верить?
Маленький домик среди лесной чащи. Две девочки сидят на полу возле горящего камина, едят вишню, и смотрят в темноту. И там, из глубины темного угла доносятся звуки колыбельной. Каждый вечер. Год за годом. День за днем.
Прошлое кинематографа до сих пор вспоминают те, кто успел его застать. Ужасы с резиновыми куклами. Кровь в виде томатного сока. Но кино выросло, подарив нам иную сторону старых историй. Каждый раз неизменных. Каждый раз неузнаваемых. Вот и старая сказка о матери потерявшей ребенка. О матери ребенка убившей. О матери обреченной скитаться по миру, скрываясь в тени от лунного света.
У них нет детей. Они не готовы. Бедный художник и гитаристка рок группы. Но щемящее чувство внутри не дает 'живописцу' спокойно жить. Где то на свете спрятались его племянницы. Живы ли они? Он не знает. Ему ведомо только одно - их нужно найти. И удача, на миг, изобразив на лице добродушную улыбку, вновь поворачивается спиной. Обратная сторона фортуны. Насколько страшен её лик, в то мгновение, когда она не желает смотреть на своих кукол?
Гильермо Дель Торо, заручившись поддержкой неизвестного испанского режиссёра, уже в который раз пытается возродить, в зрителях (или в себе самом) давно похороненные детские страхи. Волшебство ужаса, хранимого где-то в закоулках сознания. И нельзя не отметить, что пусть отчасти, ему это удается. Страх возвращается со словами колыбельной, и легкими невесомыми шагами призрака. Но страх здесь минимален. Там из руин лабиринта, трепетно хранимого Минотавром, восстаёт нечто навеянное, легким ветерком воспоминаний - магия детства, погребённая под камнями реальности. Хотя акцент не только на воскрешении сказочного зла. Становление отношений женщины, не способной о ком-либо заботится, с детьми, которые, почти в прямом смысле свалились на неё с неба, тонкой нитью оплетает неровную сюжетную линию, ведя героиню по пути обретения любви к детям, которые столь внезапно появились в её жизни. И страх перед шорохами в пустоте, перед призраком неотступно следующим за детьми, лишь усиливает осознание одного единственного факта - девочки нуждаются в заботе, защите и более всего в любви и теплоте родительских сердец.
Может ли призрак ошибиться? Можно ли после смерти сделать неверный выбор? Можно ли, держа смерть за холодную руку, принять чужих детей, за нечто родное? Или выбор был осознанным? Быть может, даже утратив биение беспокойного сердца, она искала тех, о ком могла бы заботиться?
Ошибки. Даже Дель Торо способен их допускать. А быть может даже склонен. Неровности сценария, ошибки режиссёра. Это, и есть те мелочи, что способны испортить впечатление от фильма, то легкое чувство, что остается после просмотра. Но в данном случае этого даже не хочется замечать. Чувствовать, видеть. Хочется верить, что там, на экране, из под детской кровати медленно движется пусть уже мертвая, но все же заботливая рука создания, чье, обретенное после смерти имя дети не устают повторять.
Мама.