На все сезоны. На все времена.- У него же нож!
- Конечно, у него нож! У нас всех есть ножи, на дворе тысяча сто восемьдесят третий год, и мы с вами все варвары.
Тревожное, взрывное пение, ошарашивающей, но согласованной стихией встречающее с самого начала, и постоянно прорывающееся позже сквозь ткань повествования. Каменная фигурка пухлого льва, широкие, жутковатые, приплюснутые морды неведомых существ, разверстые, осклабившиеся, скалящиеся, ощерившиеся, выщербленные. И причудливо, зыбко пляшущий по ним свет, как будто рельефно вылепляющий статуи прямо на глазах у зрителя…
Фильм из плеяды тех, что в тот период представили ещё не столь привычному к таким вещам зрительскому взору может и не всегда исторически корректное, но подчёркнуто негламурное, нарочито повседневное изображение средневековья, его персоналий и легенд. Взять хотя бы такую самобытную трактовку преданий про короля Артура и рыцарей Круглого Стола, как «Ланселот Озёрный». Вот и в данном фильме постарались нагнать ангсту — королю Генриху для того, чтобы умыться, ведь даже нужно разбить лёд в тазу с водой. Да и проработка глубинных психологических мотиваций героев тут явно затейливее, чем, допустим, в романах Вальтера Скотта, их экранизациях, или в старинных балладах о Робин Гуде. Пусть это, конечно, и не в упрёк ни Скотту, ни балладам.
Здешний принц Ричард едва ли вырастет в чудаковатого и великодушного короля Ричарда Львиное Сердце из «Айвенго», но об этом даже как-то не сильно грустишь, ведь лицезреть в обличье неотёсанного грубияна и солдафона молодого Энтони Хопкинса — далеко не самое ординарное переживание на свете. Однако чувство меры создателей так и не оставило. И вот уже Ричард, минуту назад укорявший мать, пытавшийся держаться с ней отчуждённо, готов рыдать у неё на груди… Да и принц Джон здесь вовсе не такой пронырливый и прагматичный каверзник, каким его как правило рисуют, а скорее мятущийся, импульсивный мальчишка. И эпизод за эпизодом, фраза за фразой увлекают всё дальше, к детским травмам, к самым истокам характеров персонажей, к самому сокровенному.
Питеру О`Тулу возможность вжиться в ипостась жёсткого и необузданного Генриха Второго подарил ещё «Бекет». И не беда, что в двух фильмах образ короля раскрыт с различных ракурсов. В «Бекете» это человек, тяжело переживающий разлад с лучшим другом, но в итоге и губящий его. В «Льве зимой» Генрих предстаёт тюремщиком своей жены и препоной для своих сыновей на их пути к трону. Но обе эти киноленты проникнуты изумительной, камерной атмосферой, и в обеих Генриху можно посочувствовать, несмотря ни на что.
Но уж вовсе несгибаемым стержнем всего произведения является Кэтрин Хепбёрн, и с Оскаром ей в тот раз повезло (в отличие от О`Тула, получившего лишь номинацию). Королева Алиенора и в действительности-то являлась личностью крайне примечательной, успев побывать замужем и за французским королём, и за английским, и пережив восьмерых из десяти своих детей. А уж в незабвенном исполнении Кэтрин у героини каждое слово взвешено, каждый жест филигранен, каждое решение свидетельствует о крайней искушённости. Еле заметный поворот головы — и понимаешь, почему Алиенору считают такой опасной, легчайшее мановение её пальцев, продевающих нитку в иголку — и ощущаешь, что никто не разгадал и сотой доли ни её коварства, ни её уязвимости. Ей и самой-то едва ли сие постичь, даром что других она и видит насквозь. И кажется, только потому, что все остальные так упорно твердят, что ею движет только корыстолюбие и ничего-то ей не нужно в жизни, кроме Аквитании, и догадываешься, что не совсем так это. Алиенора сама подстёгивает Генриха поцеловать у неё на глазах молодую возлюбленную — лишь плотнее сжаты губы, ещё пристальней взгляд. И знать бы ей, что её харизму не способна преодолеть вся юная краса соперницы!
Кто же победил в противостоянии короля и королевы? Скорее, оба проиграли — но не друг другу, и не кому-то конкретно, а тем рамкам и предубеждениям, тому регламенту и предрассудкам, тем неписаным правилам, которые диктуют им окружающие и эпоха. Увязли среди хитросплетений своих предыдущих поступков, стали пленниками собственных пороков. Генрих не может выпустить жену из заточения, Алиенора не может прекратить интриговать. Но пусть на миг, а они сумели стать вне всех условностей и ролей, а то и посмеяться над ними. И этим бросили ошеломляющий вызов той зиме, что поселилась в сердцах человеческих.