Кровавая рутинаУверенной поступью на песок арены выходит новый претендент на титул чемпиона Капуи — фракиец Спартак, названный так своим хозяином в честь прославленного царя древности. Этот гладиатор умел, силен, не знает страха, но главное у него есть миссия — покарать легата Глабра, заковавшего его в кандалы и разлучившего с любимой супругой, попутно успев сжечь и родную деревню героя.
По счастью первые два сезона сериала «Спартак» совсем не о скучной истории мести, переросшей в восстание рабов. В сезонах «Кровь и песок» и «Боги арены» нас знакомят с реалиями гладиаторского бизнеса в римской провинции, и Спартак здесь воспринимается скорее как проводник в новый как для него, так и для зрителя мир кровавых боев. Немало времени уделяется в первом сезоне и раскрытию образа среднего гладиатора не как раба, пущенного на убой, но как искусного воина, мыслящего свою жизнь в подчинении железному кодексу гладиаторского братства и мечте о титуле. Впрочем, повторяющиеся пафосные речи мускулистых обитателей лудуса (школы гладиаторов) Батиата вскоре начинают утомлять не меньше, чем ежесерийные обещания Спартака пустить кровь обидчикам своей семьи. Но не спешите расстраиваться! Стоит вам переключить внимание на хозяев лудуса, их гостей, а также прочих представителей провинциальной и римской знати, как история будущего восстания заиграет новыми красками. Именно римские граждане, погрязшие в декадентстве, алчности и разврате, плетущие интриги против друзей и врагов, вмиг становятся главными героями сериала. Присмотритесь к ним, и они окажутся не просто карикатурными злодеями. Почти каждый персонаж, не носящий клейма школы Батиата, имеет второе дно и может сойти за обычного человека со всеми его слабостями и страхами. Такие герои, пытающиеся выжить в аквариуме с пираньями в римских тогах и не потерять при этом достоинства, кажутся гораздо более живыми, нежели гладиаторы, словно высеченные из мрамора и имеющие нездоровую склонность к высокому слогу. В одной серии Батиат и его супруга могут вызывать жалость и сочувствие, в другой — зритель ужасается тому злодейству, на которое они способны ради славы и успеха. Определенно, за такими героями (или точнее — антигероями) интересно следить. Особенно удачным в этом плане получился сезон «Боги арены», где Спартака, что примечательно, нет вообще. К сожалению в последующих сезонах: «Месть» и «Война проклятых» — акцент смещается на, собственно, Спартака и его обреченную армию. И действие уже больше напоминает средненькую военную драму. Впрочем, и в новых сериях нашлось место интересным злодеям с римской пропиской.
Как известно, сериал «Спартак» не в последнюю очередь известен за сцены кровавых боев и весьма откровенного секса. Впрочем и здесь таится подвох. Да бои зрелищные, рапиды в стиле «300 спартанцев», художественные брызги крови и разлетающиеся в стороны конечности создают уникальный графический образ арены в стиле комиксов Фрэнка Миллера. Однако, уже через несколько серий впечатление от схваток может утратить свой первоначальный эффект в силу чрезмерного их изобилия. Хотя, безусловно, это сериал о гладиаторах, да и многие бои действительно важны для сюжета и раскрытия персонажей, причем отнюдь не только самих гладиаторов. Другое дело — постельные сцены. Конечно, женщины в сериале ослепительны, а римские платья, равно как и лаконичные наряды рабынь, отлично подчеркивают волнующие формы, вот только вся порнография, творящаяся на экране, практически не имеет никакого отношения, собственно, к рассказываемой истории. В лучшем случае, изощренные услады римской знати служат делу развенчания глубины их порочности. Проблема в том, что «кровища» и «обнаженка» поставляются авторами в промышленном масштабе и с конвейерной регулярностью. Неотступно преследует ощущение, что изобилие крови и секса нужно исключительно для привлечения незрелой мужской аудитории, которая уже выросла из увлечения хентаем, но не доросла до серьезного кино. С другой стороны, сократи авторы эти моменты, все четыре сезона смело можно было бы ужать до одного-двух, что вряд ли бы понравилось продюсерам, и уж точно не вызвало бы энтузиазма у значительной части аудитории.