Вечное летоЗа все эти годы слово
Трансформеры стало нарицательным. Им, почему-то, очень любят бросаться в спорах о «хорошем и умном кино не для всех, которое заставляет задумотсо» и «плохом попкорновом кино для дурачков», определяя его, конечно же, во вторую категорию. Правда, в последнее время про
Трансформеров вспоминают уже реже: в подобных спорах их заменили фильмы
Marvel и
DC, но все же память о
Трансформерах еще жива. В связи с этим не стоит забывать, что все таки
Трансформеры — жанровое кино, со своими законами, своими задачами и своими методами эмоционального воздействия. И, конечно же, говорить что оно плохое только поэтому — несправедливо. Современное, так называемое «авторское кино», по типу какого-нибудь Лантимоса или Аронофски — тоже давно превратилось в устоявшийся жанр, со своими шаблонами и избитыми сюжетами. Включите любой подобный фильм: в нем вы обязательно найдете окровавленные органы какого-нибудь животного, которые показывают крупным планом под классическую музыку, отсылки на библейские сюжеты, кучу сексуальных расстройств, давно отправившийся на антинаучную пенсию шизоидный психоанализ и кучу известных только маме самого режиссера отсылок на его детство. В конце концов вы ничего не поймете. Но не потому что вы тупые и вам не суждено попасть в категорию «не таких как все», а потому что понимать там нечего: как правило, это просто выдохшееся самолюбование режиссера, который сам не понял, что он снял. Тем временем критики пишут хвалебные рецензии об одном, но в итоге о совершенно разных фильмах, потому что никто из них не понял, что он снял. И обалдевшие ведущие на кинофестивалях с умным видом вручают режиссеру награду, хотя тоже не поняли, что он снял. Подобное «авторское» кино уже давно перестало быть по настоящему авторским — и не потому, что киноязык «закончился» и новых средств для выразительности больше нет, а потому что мы живем в то время, когда подобное кино стало не так востребовано. Современному человеку уже не нужны сложные символы, бесконечное копание в человеческой психике и модернистские приемы. Ему нужна новая искренность, простота, чувство единения и глубокая эмоциональность. Конечно я не хочу этим сказать, что в классическом авторском кино этого не было, но все же оно было направлено, как правило, на публику, среди которой были очень популярны модные тогда психоанализ Лакана, экзистенциализм Камю и деконструкция Дерриды. Многие фильмы той эпохи были призваны штурмовать умы, а не сердца. Современные авторы пытаются продолжать традиции подобного «умного» кино, дав ему новую форму, но нужно ли оно современному зрителю? Я не могу говорить за всех, но лично мне — нет. Я хочу смотреть фильмы, которые вдохновляют, дарят надежду, объединяют людей и трогают сердце. Фильмы, которые рассказывают о великих подвигах, неординарных личностях, победах и поражениях, личных трагедиях и искренней любви. Это потому что я не могу понять и осилить «умное» кино? Да нет, потому что все эти модные интеллектуальные течения временны, а человеческие чувства, искусство и подвиги — вечны. И сегодня, когда мы начитались Фрейда, Ницше, Лакана, Дерриду, Маркса, сняли по их произведениям кучу фильмов и написали кучу книг — мы что-то узнали о себе? Да не особо. Мы не стали другими людьми. Мы по прежнему нуждаемся в близких, в общении, в любви и признании. В нас по прежнему борются страх и долг, честь и трусость, уверенность и сомнения, отчаяние и надежда. И в тех, кто наизусть знает «Миф о Сизифе» и в тех, кто в последний раз читал «Колобка» в начальных классах. Сегодня я вижу в жанровом кино гораздо больший потенциал, чем в «авторском»: оно способно увлечь, вдохновить и взволновать людей, а режиссеры, которые его снимают, вполне могут использовать собственные авторские приемы, чтобы сделать его уникальным.
Таковыми стали первые
Трансформеры Майкла Бея. Да, авторские приемы Бея здесь исключительно визуальные и не несут смысловой нагрузки,
Трансформеры — скорее чисто жанровое кино с понятным линейным сюжетом и персонажами, массой спецэффектов и снятое исключительно ради развлечения зрителей. Но в нем есть свое необыкновенное очарование, которое не стареет и не рассеивается уже 17 лет. Это очарование американского городка нулевых, когда американцы еще окончательно не рехнулись и любили семью, выдохшееся пиво и футбол больше, чем нестандартных соседей в стрингах. Это очарование робкой романтики совсем юных персонажей Шайи ЛаБафа и Меган Фокс. Это очарование огромных роботов с человеческой душой, скорбящей о погибших товарищах, надеющейся на светлое будущее и обретение нового дома. Это очарование потрясающих прерий, скал, одиноких деревьев над обрывом и других красот американской природы, которые сняты в авторском солнечно-оранжевом цвете Бея. Это офигенная желтая Камаро с черными полосками — мечта всех мужчин любого возраста. Это классные экшен сцены, полные драйва и впечатлений.
Трансформеры — фильм о подростках. И он снят так, как будто бы его снимал подросток: главный герой Шайи ЛаБафа — все время мчится вперед, то на машине, то на велосипеде, то просто бегом — он никогда не останавливается. Он продает никому не нужный хлам, потому что хочет классную тачку, чтобы возить на ней девушку. Он едет с другом на озеро и тот залезает на дерево, чтобы «чувихи поглядели». Его наказывают дубоватые родители, с которыми он выстраивает трогательные отношения. Как сказал главный герой о себе «Я потный и грязный — это нормально для подростка». Эти слова замечательно подобраны и подчеркивают, насколько Сэм полон жизни. И юмор здесь совсем подростковый, но смешной, простой и народный: и про поедающих пончики афроамериканцев, и про тупоголовых качков-футболистов и про всякое такое, подростковое, что со всеми было. Каждый раз это погружение в бесконечную молодость, в историю невинной юной романтики, которая начинается, когда любимая девушка садится в твою машину навстречу неизвестному будущему, которое вы встретите вместе. И каждый раз эта история заканчивается полным надежд и жизни
What I've Done Linkin Park. Так было в моем детстве, когда я увидел фильм в первый раз, так и сейчас, когда я смотрю его спустя 17 лет. И каждый раз я оказываюсь среди цветущего раннего лета: лета вечной юности.