Банальное откровениеВо время второй мировой войны группа шотландских военных во главе с подполковником попадает в плен к японцам. Те отправляют их в лагерь в джунглях и заставляют строить железную дорогу. Условия содержания ужасные. Обращаются с пленными, как со скотиной, потому что люди, сдавшиеся в плен, согласно японскому кодексу бусидо, — это жалкие трусы и предатели. Некоторых за дерзость убивают на месте. Пленные предпринимают попытки к бегству, но из джунглей бежать некуда, поэтому это чистое безумие. Их даже охраняют не так строго. И приходится им работать на строительстве дороги до тех пор, пока Япония не капитулирует.
«Последняя война» — типичный военный фильм, акцент в котором сделан на бесчеловечности в данном случае японцев. Он пестрит стандартными приемами, которые в таких фильмах используют уже десятки лет. Когда пленных только привозят в лагерь, их непременно подталкивают ружьями в спину. Обязательно показывают всяческие унижения и озлобленность самих пленных в том числе и друг на друга. Драки за еду. А потом, разумеется, примеры мужества и взаимной поддержки. Чего стоит эпизод с солдатом, взявшим на себя вину другого, и за это в прямом смысле распятого на кресте. Даже не знаешь, верить ли в это.
По-видимому, все фильме изображено близко к реальности и литературному первоисточнику, но в итоге он получился чересчур типичным и предсказуемым. Хотя насчет близости к реальности могут быть и сомнения. Например, откуда в лагере скрипка, на которой играет один из солдат во время коллективного музыкального исполнения? Или книги, по которым занимается организованный в лагере кружок по изучению философии и литературы? Не более чем элементом джентльменского набора выглядят также рассуждения одного из героев о любви к врагу. Эта парадоксальность чувств описана многими имевшими военный опыт, но в данном фильме она выглядит очередным стандартным атрибутом образа солдата.
Такие фильмы, безусловно, необходимо снимать. Но их дидактичность заведомо предполагает неискушенного зрителя. «Последняя война» — прямолинейный и неумный фильм, не имеющий ни подтекста, ни второго дна. В нем соблюден классический баланс типичных приемов, где есть место и героизму, и предательству. И, конечно, обязательному гуманистическому выводу, который, вероятно, содержался еще в замысле картины и стал двигателем съемок. Все это придает фильму черты банального откровения о войне. Необходимого, но все-таки банального.